Карачаево-Черкесия — это маленький Дагестан на Западном Кавказе. Это вторая по численности титульных народов республика на Кавказе после нашей. Эта же республика в середине и конце 90-х годов удивила всю Россию непонятно откуда взявшимися боевыми джамаатами. А ближе к концу 2000-х годов вновь удивила всех таким же внезапным исчезновением их с политической арены.

С 12 по 15 февраля Рабочая группа Общественной палаты России по Кавказу проводила в городах и аулах Карачаево-Черкесии очередную серию «круглых столов» и встреч в рамках гражданского проекта «Мир Кавказу». На ознакомление с республикой у нас было четыре дня. Состоялась у нас и обстоятельная беседа с президентом Карачаево-Черкесии Борисом Эбзеевым. Мы говорим с ним о проблемах развития республики, о ее сходствах и различиях с Дагестаном, о новых подходах к разрешению старых проблем…

До того как возглавить республику, вы 20 лет проработали в Конституционном суде России. После такого долгого отрыва от родины, как вам далось возвращение к кавказской реальности?

— Нельзя сказать, что я был оторван от Кавказа все 20 лет. Я был здесь часто, ездил по Кавказу. На выборах 1999 года я выдвигался в президенты республики. Когда же Дмитрий Медведев предложил мне возглавить республику в 2009 году, я сомневался. Ведь я все-таки вузовский профессор, а не управленец. Но президент, который так же, как и я, начинал с вузовской кафедры, настоял, и я согласился.
По вступлению в должность, конечно, было очень тяжело. Но я очень много общался с народом, провел около 150-ти встреч с различными социальными группами, общинами, делегациями. Мне же нужно было узнать, чем живет народ, что его беспокоит, в чем он видит разрешение тяжелейших проблем, которые стоят перед республикой.

Вы говорите, что ездили в свое время по кавказским республикам. Были ли вы в Дагестане, и что вы о нем знаете?

— Конечно, я бывал в Дагестане и очень люблю этот чудесный край. У меня много друзей дагестанцев, с которыми я общался как по долгу службы в Москве, в городах России, так и приезжал к ним в гости в Дагестан. Я гулял по улицам Махачкалы, купался в Каспии и был в высокогорных аулах.

Приезжая в гости к своему близкому другу Рамазану Абдулатипову в его родной аул, был поражен красотами горного Дагестана, глубиной и изрезанностью его ущелий. Когда я увидел, в какие пропасти спускаются женщины этого аула за водой, я понял, почему мой друг Рамазан не умеет плавать. (смеется.)

Неужели горы в Карачае-во-Черкесии не так круты, как в Дагестане? И что вы видите между нашими республиками общего?

— Карачаево-Черкесия — это тоже горный край. Достаточно сказать, что на границе нашей республики с Кабардино-Балкарией расположена высочайшая вершина России — седоглавый пятитысячник Эльбрус. Этот красавец изображен на флагах обеих этих республик.

Жемчужиной республики является высокогорная туристическая база Домбай.

Однако наши ущелья более открытые, доступные и не такие изломанные, как в Дагестане. Что касается сходства между нашими республиками, то ни один другой уголок Кавказа, конечно же, не может тягаться с Дагестаном по количеству народов, языков, по богатству культурного наследия.

Тем не менее Карачаево-Черкесия является второй, после Дагестана республикой региона по количеству титульных народов. Если у вас в Дагестане их 14, с огромным числом бесписьменных языков, то у нас в Карачаево-Черкесии их пять. Это русский, карачаевский, черкесский, ногайский и абазинский.

Кроме того, у нас проживают греки. К примеру, премьер-министром республики является грек. Со времен осетинского просветителя Косты Хетагурова проживает на земле Карачаево-Черкесии большая осетинская община. Живут у нас армяне, чеченцы, украинцы, татары и азербайджанцы.

В этом году исполняется 20 лет со дня выхода республики из состава Ставропольского края и обретения собственной политической субъектности. За эти годы республика не раз оказывалась на грани исчезновения. Несколько раз съезды разных народов выдвигали требования о ее разделе на отдельные республики — Карачай, Черкесию, Абазинскую и даже Казачью республики. Как удалось народу Карачаево-Черкесии сохранить свою единую республику?

— Действительно, после выхода из состава Ставропольского края Карачаево-Черкесской Республики в 90—91-х годах начался мини-парад суверенитетов. В эти годы на съездах национальных движений были провозглашены все те республики, о которых вы говорите.

Тогдашний президент России Борис Ельцин даже был готов признать разделение Карачаево-Черкесии и внес на рассмотрение в Верховный Совет РСФСР проекты соответствующих законов. Однако на мартовском референдуме 1992 года большинство населения Карачаево-Черкесии высказалось против разделения республики, за сохранение ее единства.

Республику нам сохранить помогли исторические традиции мирного сожительства, согласия, добрососедства. А также интернационализм, о котором мы сегодня забыли, заменив его неприличным словом «толерантность». Эта самая толерантность совершенно бездумно заимствована нами из европейского опыта, где коренные народы континента пытаются выработать какие-то модели взаимодействия с захлестнувшей Европу волной мигрантов.

Но мы-то живем не с мигрантами, а с коренными народами Кавказа. Почему же я, кавказец, должен вырабатывать какую-то непонятную толерантность к своим соседям, к своим же братьям, к коренным народам нашего же края, с которыми мы бок о бок жили веками? Именно поэтому я использую другой термин — интернационализм.

Хотел бы отметить, что у нас никогда не говорят «навеки с Россией». Поскольку мы не временные попутчики России, а ее составная часть. Поэтому мы говорим «навеки в России». Мы живем в единой стране, под единым российским законам.

Но у нас есть и свои законы — неписанные, но впитываемые каждым кавказцем с молоком матери. Это традиции и обычаи. Эти обычаи оказывают на жизнь каждого кавказца не меньшее, а порой и большее влияние, нежели писанные законы. Именно эти законы, традиции и обычаи, сама история, пропитанная ими, научили нас жить вместе и оберегать свой дом от разорения и раздоров.

Но при этом у вас в республике продолжается некое политическое брожение. К примеру, в конце прошлого года в республике прошли массовые митинги с требованиями разделения республики и создания Черкесской автономной области в составе Ставропольского края. Кто стоит за ними и какова была ваша позиция по этим событиям?

— Конечно, нельзя сказать, что у нас в республике тишь да гладь. У нас много потенциально конфликтогенных проблемных тем. Многие из сегодняшних национальных противоречий были заложены еще при Сталине. А Сталин был гениальным управленцем. Он на Западном Кавказе объединил в границах одной республики черкесов с карачаевцами, а родственных им кабардинцев с близкими карачаевцам балкарцами.

Он действовал в точном соответствии с римским принципом «разделяй и властвуй». Чтобы энергия народов Кавказа уходила на взаимное выяснение отношений. Оттого и периодические возмущения, которые в условиях Кавказа быстро приобретают национальный окрас.

Что касается последнего митинга, могу сказать, что кто-то хочет держать народы республики в состоянии высокой мобилизации. Мне известно, что молодежь на этот митинг привозили из соседних республик. Несмотря на то, что митинг был несанкционированным, я отдал приказ милиции не вмешиваться. Только обеспечить охрану общественного порядка. Мы не должны допустить эскалации национальных противоречий в республике.

Можно ли сказать, что подобные митинги говорят о наличии в республике оппозиции? Или же о зрелом гражданском обществе?

— Пока в республике рано говорить о зрелом гражданском обществе. Мы можем говорить лишь о его зачатках. Несомненно, национальные движения и организации, равно, как и религиозные, являются элементами гражданского общества. Несмотря на их незрелость, государственной власти надо начинать с ними работать сегодня.

При грамотном взаимодействии с ними, все эти организации быстрее состоятся в качестве полноценных и зрелых институтов гражданского общества. Чем позднее начнем с ним взаимодействовать, тем позднее они состоятся. Как глава республики должен отметить, как важно уметь слушать и слышать голос народа.

Есть у нас гражданские инициативы и в парламенте. В Народном собрании, к примеру, среди 73 депутатов есть и женщины. Эти женщины-депутаты тут же создали женсовет Народного собрания. Вы зря смеетесь, это серьезная инициатива. Они взяли на себя заботу о детских домах, детских садах. Мужчины не справились бы с этими задачами, а женщины осилили.

Во время поездок по рес-публике я отметил для себя, как много молодых во власти. Молодые главы районов, молодые депутаты, главы отделов внутри правительства… Можно ли говорить о какой-то целенаправленной политике вашей Администрации, о ставке на молодежь, как республиканской стратегии?

— Я убежден в том, что самым главным приоритетом нашей работы должна быть подготовка молодых кадров, что называется «на вырост». Я всячески стараюсь способствовать привлечению молодежи к решению проблем республики, к управлению. К примеру, у нас недавно были выборы мэра Карачаевска. В напряженной борьбе там победу одерживал выдвинувшийся самостоятельно Солтан Семенов. Несмотря на напряженную обстановку, я сам приехал в город и следил за тем, чтобы не было нарушений при подсчете голосов. Это позволило не только сбить напряжение, но и установить с новым мэром доверительные отношения.

Что же касается иных направлений молодежной и социальной политики, с сожалением вынужден отметить, что у нас появились детские дома и дома престарелых, которых не было прежде. Меняются времена, меняется республика, меняется масштаб проблем и задач. Думаю, что в огромной степени решению многих проблем будет способствовать создание северокавказского округа, что давно назрело. Уверен, это поможет социальному обустройству края.

А каким экономическим потенциалом обладает сегодня республика?

— Наша республика раньше обладала мощным промышленным потенциалом, развитым сельским хозяйством. Значительную часть этого потенциала мы утратили из-за развала страны и общего народнохозяйственного комплекса. У нас были предприятия ВПК, электронной промышленности. Сегодня наши города и районы нуждаются в новой стратегии развитии.

У нас на 420 тысяч населения 240 тысяч голов крупного рогатого скота. Мы можем дать стране до 70—80 тысяч тонн говядины в год. В то время как государство вынуждено закупать ежегодно за рубежом 800 тысяч тонн. У нас уникальные условия для развития иных отраслей экономики и бизнеса.

Стоит отметить гидроресурсы наших горных рек, а также уникальное расположение республики. Туристско-рекреационный потенциал республики огромен. Домбай, Теберда, Архыз, Мара — это не только республиканские, но уже и мировые бренды. От Домбая по прямой 65 километров не только до вершины Эльбруса, но и ровно те же 65 километров до побережья Черного моря.

Кстати, что касается Черного моря, я слышал о проекте восстановления Военно-Сухумской дороги, которая в прошлом через Кавказский хребет соединяла Карачаево-Черкесию с Абхазией и выходила к Сухуми. В каком состоянии этот проект сегодня?

— Военно-Сухумская дорога, известная ранее как «турецкая тропа» была известным с древнейших времен караванным путем, соединявшим народы Южного и Западного Кавказа. Именно этим путем арабы-мусульмане вошли в Аланию. Однако с момента своего строительства в 1903 году дорога для автомобильного движения использовалась лишь в годы Великой Отечественной войны.

Со стороны Карачаево-Чер-кесии наибольшая часть дороги асфальтирована. Проходит через город Карачаевск, горный курорт Теберду и Домбайскую поляну. Затем 13-километровый участок дороги пересекает Большой Кавказский хребет по Клухорскому перевалу на высоте около 2700 метров и выходит к базе «Южный приют» в Кодорском ущелье Абхазии.

Со стороны Абхазии дорога большей частью не асфальтирована. Участок, ведущий через Клухорский перевал, в настоящее время не приспособлен для автомобильного движения. О восстановлении этого пути у нас заговорили давно. Да и абхазская сторона выказывает предельную заинтересованность. Открытие данного транспортного коридора способствовало бы оживлению экономики двух наших республик.

Мне бы на этом посту хотя бы метр Военно-Сухумской дороги заложить, чтобы дальнейшее ее восстановление стало необратимым. Мне не так много отмерено судьбой. Во-первых, после ухода Муху Алиева, я самый старший по возрасту руководитель кавказского региона. Во-вторых, мой президентский срок тоже короток. Работы очень много, а времени очень мало.

Сегодня муфтий Карачае-во-Черкесии Исмаил Бердиев уже который год является главой Координационного центра кавказских муфтиятов. Самому Духовному управлению Карачаево-Черкесии уже 20 лет. А Соборной мечети в Черкесске — столице республики до сих пор нет. Мусульмане города вынуждены выезжать в другие города на пятничную молитву. Об этом нам рассказывали десятки людей по всей республике. С чем связана эта проблемная ситуация и что делает власть для ее разрешения?

— Нельзя сказать, что в Черкесске нет мечети. Есть маленькая мечеть на окраине города. Но в самом городе Соборной мечети действительно нет. В свое время ее не построили, а сегодня ее строительство упирается в ряд проблем. Власти готовы содействовать ее строительству в центре города.

Тем более имамы уже давно просят. Но проблема в том, что земля в городской черте вся уже распродана. А на мечеть нужно 300 квадратных метров земли. Сейчас, наконец-то, землю нашли. Будем строить. Были предложения со стороны одного из наших соседей профинансировать работы…

Со стороны Рамзана Кадырова?

— Я сказал со стороны одного из соседей…

Тогда у меня последний вопрос. Если некоторое время назад карачаевские мусульмане достаточно активно участвовали в чеченской войне со стороны сепаратистов, входили в Цумадинский район Дагестана, проходили по делу подрывов домов в Москве, вели диверсионную войну против республиканской милиции, сегодня все эти «лесные джамааты» как будто исчезли из республики.

Люди вокруг говорят, что между лесными и правоохранительными органами было достигнуто негласное соглашение, по которому лесные покинули республику, а милиция обещала не притеснять мусульман, не причастных к совершению диверсий. При этом многие активные мусульмане начали активно входить во власть, были избраны депутатами Народного собрания. Действительно ли власть осознано реализует эту стратегию взаимодействия с возрождающимися исламскими общинами?

— Как глава республики должен сказать, что мы готовы говорить со всеми сторонами и слушать всех. После вступления в должность я провел сотни встреч с населением республики. Посещаю мечети, разговариваю с имамами, лидерами общин. Я знаю всех имамов, по именам и лично. В Малом Карачае, Абазинском районе, черкесских районах. Будучи президентом, я готов даже проповеди давать в мечетях.

С людьми, действительно, надо работать, надо слышать их запросы, стараться отвечать их чаяниям. Ислам в нашей республике, как и на всем Кавказе, развивается стремительными темпами. Но действовать дагестанскими методами я не хочу. Хотя есть в республике некоторые горячие головы. Я не допущу войны между обществом и сотрудниками правоохранительных органов.